COLLAGES LIB.
SCULPTURES
POETRY
Untitled
Тогда падал тёплый снег.
Был мокрый и серый он.
Приказ был молчать о весне,
И притвориться сном.
Как будто бы ты в нигде,
Как будто бы время замок.
Одетый в холодный день,
В толпе продолжаешь ход.
Все вестники под запрет.
Не слышать страданий вой.
На полку на чёрный день
Муку, молоко и соль.
И кажется можно так,
Миллионы же могут врать.
«Где был ты все 8 лет?».
Под весом семи грехов
Курить в пустой потолок
В мечтах устремляясь в бег.
Слеза словно море рек
На миг потечёт и вновь
Ты сядешь на табурет
И скажешь себе «пройдёт».
Last Summer Day
Вот и последний день лета —
Осень летит, как злая комета.
Пара на кадрах воспоминаний,
Пара ирисок и пара свиданий,
Пара очков солнцезащитных —
Пусть это лето останется в цифрах...
Cardigan
Крадется ко мне кардиган,
На мне он как-будто изъян.
На коже красные пятна,
Похоже со мной что-то не ладно.
Разбавлю рот молоком,
Остыну и быть может в запой.
Но крадется ко мне кардиган,
Ложится на мой диван.
Привязываю его к спинке веревкой.
Опять все сделал на тройку.
Kenneth Koch
Ты носила бумажную блузку
С портретом Эдгара Аллана По,
Поделенную на квадраты,
и в каждом Эдгар Аллан По.
У тебя были русые волосы,
как у Агнии Львовны Барто.
Ты спросила меня
«Что такое синдром Адели?».
И пожалела, что не читала Виктора Гюго.
Я вдыхал затхлый запах гостиничного ,
Оставаясь все так же в пальто,
Поделенное на квадраты,
И в каждом Жан Жак Руссо.
Я сказал «Это только временно.
Девочки просто любят кино».
А потом мы бегали по номеру, как угорелые,
И ты укусила меня в плечо.
Ты была смазливой девонкой,
Твоя мама бредила Жаком Ивом Кусто.
Мы отправились выпить чая,
Ты разбавляла его молоком.
Я тогда до крови искусал ногти,
Но так и не предложил на десерт
Свой клетчатый альбом,
Поделенный на квадраты,
и в каждом бумажная блузка
с портретом Эдгара Алана По.
*По мотивам произведения
«You Were Wearing» by Kenneth Koch.
In Your Hand
В твоих ладонях плавится сыр,
Cкажи не я ли был тебе сын?
В твоих ладонях плавится космонавт,
С тобой ракетам его не встать.
В твоих ладонях спрятан wishlist,
Он превращается в белый лист.
В твоих ладонях вода, как морс,
Ты пахнешь запахом балтийских роз.
Вымой руки, пожалуйста.
Release
Дети появляются из треугольных фигур.
Каждый день я читаю порно
и ем всякую дурь.
Портал самосожженых выведет
на неистовый путь.
Раздеться перед лобовым на платформе
Легче, чем попасть на концерт Дорна,
И выглядит как французский бунт.
У штор есть релиз - он играет повторно,
Но в маршрутных не пишутся строчки ровно,
Молескин огорчен - испорчена форма,
Не подойдет для наивных дур.
Съешь еще этих французских булок
И может получиться залить сайтом сумбур.
Редкая гадость ваша колонка спорта
В Киеве и без евро* было прикольно,
А теперь я пью алкоголь и отождествляю
женщин с заборной геометрией ромба,
Обещая съесть весь язык
на атлантическом берегу.
Еще парочка булок с торфом,
Господа, продолжаем идти ко дну.
*Чемпионата Европы по футболу,
проходивший в Киеве в 2012 году.
NIGHTSMILE
Калейдоскоп разноцветных ночей.
Ты разбиваешь прозрачный диаметром 72 стакан
Это время читает ифрейм
Заготовила отмычку к часам
Контрабанды, жмут каблуки
Разыграли и с крыши листы,
Будто первый январский снег.
Не забудь себя под сахарной ложечкой
Sugarskin
Подними воротник и потуже к горлу
Чтоб слова не разлились фальшивыми
отговорками.
Рандеву, Дежавю, Фрустрации
Не смотри на рефлекторные реакции,
Что дает оксид серы с кальцием.
Физика не причем
В сугубо личных ситуациях
Разозлись на закипевший чайник.
Есть виноватые
Они на поприще
Им по 20
Потонувший Аркада в Австрии.
Ложь - тоже является частью реальности.
Your Picture
Эта серия твоих фотографий
Не оставит меня равнодушным,
Эфемерные сновидения
Растекаются по подушке.
Эта серия твоих фотографий
Не оставит меня равнодушным.
Яркий свет на клетчатку —
неизвестно, что такое хромогенные отпечатки.
Но эта серия твоих фотографий
говорит мне о главном.
I'm cut трещат динамики.
Лед трогается с айсбергов
и других континетов в Африку.
Но серия твоих фотографий
остается для меня самой главной.
Обрыв гудков и других промежных.
В ссадинах.
Эта серия твоих фотографий
останется для меня самой главной.
Канатные петли и прочие споставление
C межгалактическими правилами
Не дают такого эффекта,
Как серия твоих фотографий.
Snow
Уже хочется теплый снег,
Чтобы за шиворот,
Чтобы в карманах
Фантики намокали
И создавали бы акварель
На поперечных моих изъянах.
Чтобы каждой рукой,
Вынутой из под обертки,
Можно было бы нарисовать лицо
И даже зубы друга в коронках.
Снег иди ко мне.
Epilogue
Километры слов были сказаны,
Cимволизмом прикрыты глаза.
Все надежды, мечты завязаны
В два отчаянных кулака.
Коридоры подушек на паузе,
С головой в разбитое у виска.
Только два критерия есть у радиуса,
Есть история, написанная не до конца.
Ты как-будто мой голос разума,
Уносящая вдаль верховая езда.
Симбиоз, движение и неравенство,
Не решающееся силой броска.
Все ненужное растворяется
В этом хаусе.
Тем волнительней теплота плеча.
И я не знаю, где мы в таблицах Брадиса,
Но прошу сохрани для меня чистоту
Этой даты календаря.
Quasar
Я не знаю, что будет завтра,
Где в истории существует конец.
Есть прозрачная вселенская жадность,
Есть погибший от раны отец.
Стул приставлен к стене - отражает
Покаяние к величию мест.
И помятость льняных занавесок
Закрывает оконный крест.
Квадрат личности и преимуществ,
Квазар равных отрезков и схем,
Молекулярность всегда в промежутках,
Как зажатый в пространство мем.
Мы так многого не разобрали,
Но надели лавровый венец.
Если б все осколки собрали
Под подушкой несчастных невест,
То возможно бы мы разгадали
Человеческий манифест.
Domestic
Неделю не выхожу из дома,
Только изредка появляюсь
На пороге балкона.
Не то чтобы я плохо выгляжу,
Но внутри меня спорят приступы.
Разыгралось бурное воображение,
не описал бы Фет такого
Природного в человеке явления.
Исписана сомнениями вся подушка,
Но уснуть без таблеток – это ловушка.
И пусть дежавю случается чаще
при эпилепсии.
Я верю, что сбой в программе
остановится с наступлением пенсии.
Karenina
Горела в кармане Каренина
Горело мое пальто
Бездомные кошки Кареллии
Горели все заодно
Горело мое терпение
Горел на груди алкоголь
Но солнце упало на дерево
Апрель оказался за мной.
God
Это очень странно,
когда думаешь:
Что погоду придумал Бог,
Что простыв от осени —
Твой друг озноб,
Что признавшись в верности —
Ты в ранг отцов.
Это очень странно,
когда ты не Бог.
Falling Man
Внутренний взрыв —
Это тошнотворный привкус никотина.
Blonde Redhead* цитирована
На уровне Шекспира.
Внутренний взрыв —
Это пара запотевших линз,
Через которые твой аватар,
Словно белый лист.
Внутренний взрыв —
Это транскрипция - иврит.
Ты врешь обо мне всем своим подружкам,
Навзрыд.
Внутренний взрыв —
Это боязнь высоты,
Закубованная реальность
И нервные сны.
Внутренний взрыв —
Это ворох твоих воспоминаний,
И не смей говорить мне, что это не так.
Я знаю о всех твоих обещаниях:
Не пить по утрам, не ругаться матом
И не ходить с мальчиками за ручку...
Это же не красиво.
*Blonde Readhead - американская рок-группа,
образованная в 1993 году в Нью-Йорке.
Arctic
Выходить в подъезд, сохраняя тепло
Накаленных страстями лампочек.
На коленях остались отпечатки нежности,
Взахлеб дыханием, всхлипом динамиков
Про чаек и ласточек.
В автобусах холод подкожных кресел
– открытые рты.
Рвутся со скрежетом все подвязные туго
– в ряды.
Утонувший в сомнениях крейсер.
Компас и пара часов.
По снегам.
Части рассеянных взглядов.
По следам.
Непомерные сумеречные мосты.
Пнин* разбудит с утра чаем.
Простите, мой юношеский
Нерастраченный пыл
И задранный до неприличия килт,
как знак искривленных ритм.
Распластан, развязан, надломлен разом.
Гиперболы, абсциссы, трапеции рифм.
Месить снег под подошвой, оставляя
больничный тиф.
Разбросан коньячный запах.
*Пнин - четвертый англоязычный роман Владимира Набокова, в сюжете романа жизнеописание профессора-эмигранта из России Тимофея Павловича Пнина.
Head on the X-axis
Ретуширование собственных рук,
Птицы бьются в виски системы.
Здесь не то, чтобы бред слетает с губ,
Но толпа приверженцев на демонстрациях
Бьются лбами в плакаты.
Врут отражениям в серых лужах.
Провокации идут ко дну,
Как посаженный в шлюпку доктор.
Самолеты рожают к утру
В голубом алло-красный,
Повисший на ветке ртути.
Мальчик садится на стул
Посреди темных стен прихожей.
Свет бьется маятником по стеклу,
Не решаясь раздвинуть шторы,
Он, картавя, читает стих,
У него раздвоение личности,
И в 5 лет это есть феномен.
По оси недвижимый шар.
Я не верю в круговорот природы.
И пока все соседи спят,
Спички тают во рту
Провинциального, в городе, бога.
Observe
Это не Manhattan, и даже не Old Street —
названий этих я не люблю.
Коммунистические религии заставляют
пускать слюну.
Громоздятся рекламные вывески.
Соседка бьет дочь по лицу.
Нет, не железный занавес
заставляет бояться Москву.
Господа разбросали линии,
ведущие к золотому кольцу.
Без товарищ теперь от уныния
расписали все в хохлому.
Расплескались остатки путинки,
и разбит перламутровый мозг
воеводы, товарища Ленина.
По России расставили туловищ,
его бедного, в полный рост.
Не найти уже тех рабочих
что покланятся, прикупив по десятку роз.
Дети ночью опять расплачутся
и отменят программу «Обоз».
*МузОбоз - музыкально-информационная программа Ивана Демидова. Выходившая в эфир с 1991 по 1999 год.
Medit.
Средиземное, что-то новое,
С нижним градусом мёрзнем в номере
Свитер серый ночами колется
Мысли путались - все о возрасте
Разговоры о русской классике:
Солженицына в список кассовых
Средиземное с хмурым голосом
Снова спутало тебе волосы.
Paco Rabanne
Бесконечно меняется эпизод.
Каким будет следующий поврот?
От тебе пахнет Paco Rabanne.
Билеты на скорый и крестики в планах,
Разобранный шкаф на антресоли
И чувства, лишенные собственной воли
Summer Stories
Cюжеты этого лета расплескались,
Укутанные непогодой.
Смешение щелочи и кислоты.
Сантиметрами мерить уколы.
Вальсирование, как метод борьбы -
Эмпирический опыт.
И записи на книжные корешки.
Запаролен макбук по субботам,
А порой и недели для тишины.
Болит, набрав скорость мой личный болид.
Предплечье, затылок и подбородок,
По 5 сигарет из окна
в уставший набитый город.
Колебания в кружке кофе
проступают из темноты.
Man
Главное в человеке — это улыбка,
Пара главных букв над ошибкой
И перцовые кулаки.
Чтобы с виду Бог, а внутри убог —
Посторонним взгляды запрещены.
Smog
Выплюнуть себя через картонный лист.
Кувырок.
На детской площадке один смог
И забытый пакет с пепси.
Стыдно смотреть в глаза,
Когда в кармане твоем трава,
И ты сам - завернут в собственной лести.
Порой кажется вот будет сентябрь,
И асфальт остынет, и ты будешь чище
и честней.
Но опять лето, и пыл в словах, и опять
Спускаешь на тормазах
В надежде, что будет легче.
Коридор делится только на два начала
и два конца,
Но лучше в палате с соседом по 200.
Купи себе самокат, чтобы угнать к девушке
из Нью-Джерси*,
Быть может, тогда ты будешь конечно рад
И перестанешь носить пакет
с газированной пепси.
А может ты просто мудак?
*Девушка из Нью-Джерси кинолента
повествующая о том, как пробудить в себе вкус к жизни.
April
Девочка упала в апреле —
Разбила она колени.
Варенье в ладонях, варенье –
Плачет она в воскресенье.
Слизывает его в перемешку с землей,
А то что колени в варенье –
Ей все равно.
Calcium Gluconate
Растекается, как идиотская липкая жижа,
Заставляя слипаться язык.
Как можно было на мне взять и выжечь
Слоган из собственных рифм.
Это куда хуже притворного одиночества
И мечты о полете в космос.
Когда на тебя смотрят семеро,
Будто ты им чего-то должен.
Как просилось/звалось в марте,
И как бездарно проебало себя на белоснежных,
Испортив карму, но нарисовав пригодный эскиз.
Если можно было бы целоваться,
Я бы может оставила им свой «ass my kiss».
Но сейчас только атласные фраки
Cобрались под табличкой «friend list»,
Разгребать остатки надушенной драмы,
Под прицелом сухожилий незрелых глазниц.
Cлишком узко.
Головой бы в тебя протаранить,
Что прилип к небу мой алый плейлист.
Orbit
Погода дрянь, хочется только субботы.
Cо всех сторон шумят поезда,
Но не едут они в Европу.
В кармане все те же 18 рублей,
И траблы с работой.
От любви никотина привкус
Превращается в орбит с ментолом.
Thousand Words
Я не хочу, чтобы все прекращалось.
Не хочу по разные стороны баррикад
И головы в пропасть.
Мой язык все еще с привкусом трав.
«Тысячаслов меня» не встревожат воздух,
Что уж там говорить про тебя.
Это просто субтильность уселась в легких,
Я не в силах оставаться опять у руля.
Раздвоение личности может быть в моде,
Но мы за руки и это контраст.
Не вспоминать про потолок белый от боли –
Это дороже всех привилегий
Сбербанковских касс.
Мне бы 5 сигарет с тобой по полам,
Чтоб одну на двоих и на выдохе фраза:
«Cреди сотен лет я ждала лишь тебя…».
А на вдохе боль костного экостаза.
Civic Lav
Как приятно чувствовать у рта
Прикосновение твоих рук.
Знать, что завтрашним днем
На казнь нас не поведут.
Что своровав у кого-то из карманов табак,
Мы можем залечь на мосту, закосив под
Английских бродяг.
Перед сном дети чистят зубы.
Как жаль, что ты уже не пишешь стихов,
Что под руку не адмирал советский ведет,
А растерзанной жизнью мальчик.
Что телеграмма к тебе не дойдет,
Обогнув ось земли, и упав кометой
В почтовый ящик.
Как странно любить невпопад,
Проводя на ладони ряд
Геометрических линий и боевой снаряд
хранить под расколом груди.
Застывший иней покрывает меня не хуже
Бронзы, погибших солдат.
Все политические карты мира весят
На моих стенах.
Приходи выбирай любую,
Мы взорвем ее, бросив стулом,
а потом пожалуемся на соседских ребят,
И минералкой за копеек 5
Утолим жажду влекущих прелюдий.
Как же хочется собой совладать,
Прикупив себе новых юбок,
Чтобы формой колен показать
сходство наших, излюбленных судеб.